Листы старинного фолианта словно грозились рассыпаться прямо в пальцах, стоит перевернуть страницу, но то была лишь видимость: заклинания, не дававшие бумаге ещё больше подвергаться влиянию времени, держались прочно, что Руквуд не единожды проверил ещё в первые несколько часов своего знакомства с книгой. Той пришлось пережить многое, сменить множество владельцев, побывать в разных странах, а совсем недавно по личному запросу Августуса она прибыла в Англию в сопровождении письма-напутствия, которое даже можно было назвать трогательным. Её нынешний хозяин, человек, безмерно уважающий науку, желал, чтобы учёный, что заинтересовался экспонатом его коллекции, не дал этим знаниям пропасть. Всё же выбор должности невыразимца был самым верным: она давала невероятные возможности, когда позволялось интересоваться совершенно любой темой под предлогом исследовательской деятельности.
Шрифт был труден для восприятия, несмотря на то, что на латыни Руквуд читал совершенно свободно. Книга постепенно раскрывала тайны разума, особенности его реакций, магию, взаимодействующую с ним. Уже наступила полночь, но, наслаждаясь теплом камина, слыша мерный треск пламени, наблюдая за бликами, отражающимися от позолоты заглавных букв, время воспринималось чем-то несущественным, так же как и то, что вскоре фолиант вернётся к своему владельцу… Внезапно это спокойствие нарушилось резким ощущением: казалось, что огонь из камина перекинулся на руку, прожигая насквозь. Метка заставляла вспомнить о словах клятвы, которые, наверное, отпечатались на самих костях, на самой сущности Августуса. Резко втянув в себя воздух, он только теперь увидел, что его кабинет стал в большей степени напоминать библиотеку. Пройдя между нагромождениями книг, Руквуд открыл тайник в стене, защищённый ещё больше, чем хранилище нестабильных артефактов, доставая папку с бумагами, свой главный туз, появившийся ещё во время работы с Хиггелсом. Возможно, пришла пора решительно вступить в действие, разыграв свою карту.
Изначальный план ушёл в пустоту, гнев Тёмного Лорда представлялся неизбежностью, а эта неизбежность могла скрывать разные последствия. Несколько секунд Августус размышлял, стоит ли оставлять родовой перстень дома, чтобы в любом случае, каким бы ни был исход этого вызова для него лично, ни одна из случайностей не помешала возвращению реликвии туда, где ей надлежит быть. Но всё же оценив это излишним, он вскоре аппаратировал, следуя установленному правилу и выражая своё почтение вызвавшему его.
Члены Внутреннего Круга вели свою работу, им действительно было что обсудить. И прежде чем уделить внимание сферам, которые были поручены другим, Руквуд решил разобраться со своей, благо что вопрос был обращён в том числе и к нему. Горько усмехнувшись напоминанию о событиях в Министерстве, всё же болезненно воспринимая бесполезность стольких усилий, приложенных не только им, которые разрушились в одночасье, он заговорил. Негромко, спокойно, никак не выдавая своего напряжения по поводу того, что провал всей деятельности, связанной с Альфредом он, пусть и иррационально, так как виной этому были совсем не его ошибки, но всё же целиком и полностью возложил на себя.
- Вы совершенно точно обрисовали положение правительства сейчас, Милорд. – Августус чуть поклонился, наконец поднимая взгляд от столешницы. Туз лежал перед ним, теперь можно было только рискнуть. – Это действительно муравейник. Только муравейник, разрушающийся изнутри его же обитателями: при смене правительства каждый старается улучшить только своё положение, пока Миллисента Бэгнольд не успела стабилизировать положение… Она принципиальна, справедлива, честна, не думаю, что её возможно подкупить, а Хиггелс, несмотря на сохранившуюся поддержку части общества, - он обвёл взглядом присутствующих, кладя ладонь поверх папки на столе, - больше не может предоставить нам выход на вершины власти… Впрочем, все мы знаем мадам Бэгнольд как человека с безупречной репутацией, - Руквуд чуть повернулся к Долохову, так же имевшему возможность встретиться с ней в Министерстве. – Но я склонен утверждать, что и ей есть что скрывать… Например, убийство вне своей работы аврором. - Решающая фраза была произнесена, а пауза перед ней только усилила эффект, оставалось лишь проследить за реакцией собравшихся.
Удивительным было то, что та самая честная и справедливая Миллисента Бэгнолд никогда ни словом, ни делом не постаралась избавить безвинного от ложного обвинения. Думая над этим, он видел только одну причину: если ничего не было сделано, значит, её ничего не гложет, нет воспоминаний, отравляющих сны, тревожащих душу этой женщины. И каждая прочитанная книга о влиянии магии на разум, благо, практически перестав спать, тем более что в собственных снах его упорно преследовал тёмный коридор и чувство беспокойства, удалось выделить на чтение достаточно времени, всё больше убеждала в этой мысли. Особенно последняя, жемчужина его поисков, объяснившая, как сила может защитить своего владельца от большого потрясения, не давая о нём помнить. Но ничего не исчезало бесследно. И Августус готов был сделать всё, чтобы то, что осталось, вновь проявило себя, заставив Миллисенту подчиниться политике Лорда.
