Увернувшись от очередного заклятия, Руквуд, проскользнув под двумя перекрёстными Ступефаями, отступил в узкий переулок, сразу поставив щит. Вести бой в таких условиях было затруднительно, но сейчас он нуждался во времени, чтобы подумать. Поддерживать даже не слишком обширную защиту бесконечно он не сможет, а авроры, судя по лучам сигнальных чар, уже вызвали подкрепление, значит, оставаться здесь дольше не имело смысла и было весьма опасно. Более важно сейчас ему выбраться живым, чтобы передать Лорду, что один из информаторов набрался смелости и перешёл на сторону врага. Ему не повезло наведаться к этому человеку именно тогда, когда тот рассказывал аврорам о своём вынужденном сотрудничестве с Пожирателями. Или наоборот повезло вовремя узнать о предателе. Это ещё как посмотреть… В любом случае теперь Августус лично позаботится о том, чтобы виновного и его семью постигла расплата. Он мог сдержать свою ярость сейчас, когда на неё не было времени, но не мог представить того, что заставило бы его испытывать жалость и сострадание к предателям.
В самом начале пришлось очень быстро уходить из того места, чтобы не попасть под антиаппарационный барьер, и параллельно держать удар, в доли секунд умещая порой по два заклинания. Хотя невредимым он совсем не мог себя назвать: режущее заклинания прошло бы стороной, если бы не пришлось в то время отклониться, уходя от бомбарды, так что левый рукав уже насквозь пропитался кровью, а россыпь острых каменных осколков мостовой от взрыва всё же прошлась по рёбрам, пусть и не так ощутимо. К тому же к повреждениям левой руки, судя по всему, добавился ещё и перелом, принёсший за собой временное избавление от боли, так как ту сторону Руквуд теперь практически не чувствовал. Сознание больше не застилалось туманом, надо было только позаботиться о том, чтобы за ним никто не последовал.
Резко сняв щит, Августус, воспользовавшись узостью прохода, вертикальным движением палочки от себя заполнил его огненной волной, мгновенно набирающей скорость хода, уже на излёте увидев, как та впечатала одного из противников в стену дома на противоположной стороне: что-что, а огонь на самом деле являлся его стихией. Перемещение в таком состоянии являлось делом не из приятных, но останавливаться было нельзя, чтобы исключить возможность слежки. Окраина Лондона, пустынный пригород, затем какой-то заброшенный склад в Эйлсбери. Перед глазами уже всё плыло, а ноги практически не держали. Собрав последние силы, он аппаратировал в лес Титтершолл, останавливаясь и замирая с закрытыми глазами, чтобы прислушаться... Тишина. Преследователи, если они и были, наверное, потеряли его ещё на второй ключевой точке, но осторожность он никогда не считал лишней.

Если в Лондоне было сумрачно и серо, то здесь даже в наступившей темноте ночи ярко выделялся белый снег среди тёмных стволов. Сверху беззвучно падали снежинки, но, нарушая эту идиллию спокойствия и умиротворения, с  одежды Августуса падали капли крови. Осторожно высвобождая левую руку из рукава, чтобы наконец оценить свои раны, он едва успел привалиться спиной к ближайшему дереву: мало было ему головокружения из-за потери крови, так ещё и оборотное зелье, которое он всегда пил перед подобными заданиями, чтобы не выдать своей личности, переставало действовать. Через некоторое время отдышавшись, он, бегло осмотрев повреждения, крепко перетянул платком руку у плеча, чтобы уменьшить кровотечение. Делать что-либо ещё он опасался: сейчас даже простейшее заживляющее применённое без опыта, могло навредить. Нечего было и думать о том, чтобы идти в Мунго, оставалось только полагаться на тех, кто связан и с колдомедициной, и с Пожирателями одновременно. Хотя и здесь были свои трудности.
Ну, что же, великолепный, немного запоздавший, но очень полезный подарок на день рождения. Слишком уж он расслабился в Министерстве, где высшей ставкой являлась репутация, а главным оружием было слово, стоило вспомнить, что в нынешней ситуации можно очень легко потерять жизнь, если не владеть сильными заклинаниями и не реагировать вовремя. Привык к спокойной жизни – заслуженно пострадал в бою. Теперь можно было только учесть ошибки, чтобы больше подобного не допустить, и наконец разобраться с ранами… Уже через секунду на поляне вновь никого не осталось. Указать аврорам, если те всё же окажутся в этом месте, на присутствие здесь кого-либо могли следы и кровавые пятна, но они вскоре будут заметены снегом. А Августус уже шёл к двери дома Шантэль, прекрасно понимая, что его появление на частной территории обнаружат раньше, чем он дойдёт, и потому заранее готовя краткое объяснение, отвлекаясь только на левую руку, которую приходилось постоянно придерживать, чтобы она не начинала невыносимо-тягуче простреливать болью, отдающейся  в голову и сбивающей и без того не слишком ясные мысли. Пока он рассчитывал лишь на то, что, увидев его не слишком обнадёживающее состояние, миссис Яксли в первую очередь будет руководствоваться принципами колдомедиков, а не условностями.
Подойдя к самому дому, Руквуд поклонился, видя, как полоска света из открывающейся двери скользнула по носкам его ботинок, почти издевательски чистых, по сравнению с мантией, и едва сдержал громкий вздох, потому что оцарапанные рёбра не преминули тут же напомнить о себе.
- Прошу меня простить за вторжение, но обстоятельства вынуждают обратиться именно к вам… - Августус ненавидел, когда всё происходящее не было распланировано заранее и все, кого ситуация коснётся, не были предупреждены, но, как он и говорил, «обстоятельства» могут вынудить даже его поступиться собственными правилами, проявив бесцеремонность.

Никогда в жизни Августуса не случалось таких моментов, чтобы он считал лишней или мешающей привычку всегда держать осанку идеально ровной, как это и полагается аристократу, но случались моменты, когда она была очень полезна и вообще являлась единственным возможным вариантом. Сегодня как раз представился случай об этом вспомнить: как оказалось, именно в таком положении ни рука, ни рёбра не напоминали о себе слишком ярко. Боль всё же мутными волнами билась где-то в сознании, но уже не была всепоглощающей. По крайней мере, он усилием воли вполне успешно заставил себя от неё отвлечься, хотя ради этого пришлось буквально впиться взглядом куда-то в стену за спиной Шантэль. Зато такое сосредоточение внимания на одной точке помогало сохранять равновесие каждый раз, когда эта самая волна боли накатывала снова: постепенно онемение левой стороны проходило.
Нет ничего странного в том, что человек, получивший ранение, концентрируется на своих ощущениях и чувствах, внимательно прислушиваясь к тому, что с ним происходит. Однако Руквуд, отмечая каждый виток пульсации в руке, начинающейся от локтя и отдающейся у самого плеча, где режущее заклинание, судя по всему, прошло наиболее глубоко, едва сдерживал неконтролируемо возникающую дрожь. Для него, учёного, было ясно видно, насколько обширна суть происходящих процессов, где «пережить» повреждение и восстановиться одновременно пытались  и тело, и магия. Нужно обладать определённым складом характера, чтобы сохранять спокойствие и собранность, чётко осознавая это, но не давая осознанию завладеть разумом, и не застывая в некотором трепете перед такой силой.
Но на самом деле сейчас наиболее захватывающей была миссис Яксли: это, кажется, первый раз, когда он имеет честь встретиться с этой леди не на светском приёме или в Ставке. При первом обстоятельстве всё общение ограничивалось лишь официальными, вежливыми фразами, а при втором он спешил либо доложить Лорду об итогах своей деятельности, либо отправиться на следующее задание. Теперь же Августус по-настоящему испытывал на себе всё то, о чём говорили люди, если в разговоре упоминалась эта женщина. Надо сказать, эффект был впечатляющим. Руквуд, хотя и не желал этого, вынужден был на своём жизненном пути встречаться с самыми разными личностями, и среди них были лишь единицы, обладающие такой же силой воздействия. Чуть вздрогнув, скорее на одном лишь инстинкте сохранения личного пространства, когда пальцы коснулись плеча, он правой рукой дотронулся до края мантии, которая сейчас была  только накинута, чтобы вновь не тревожить руку. Угроза отдать его аврорам была весомой, и, даже почему-то верилось, что вполне реальной.
- Хор… - переводя дыхание, чтобы ответить ровным голосом, в котором не слишком явно бы отражалось его неудовлетворительное состояние, Августус успел произнести только это, тут же почувствовав, как по всему телу прошлась, не холодная, но всё же «замораживающая» волна, мгновенно пресекающая попытки какого-либо движения. Только губы чуть скривились в подобии улыбки: действительно, нагулялся. Теперь будет учитывать возможность и такого развития событий. Ощущая, как из-за резкой потери контроля над телом теряется равновесие, он начал заваливаться назад, уже представляя, жуткую головную боль, которая появится, когда затылок встретится с землёй, но тут же оказываясь в мягких путах магии, подхватившей его.
Вообще Руквуда можно было с полной уверенностью назвать хорошим пациентом. Он, не слишком разбиравщийся в медицине, доверял себя знающим людям, готовый исполнять их предписания и не раздражать лишними вопросами. Помимо этого он мог с присущей ему научной точностью описать свои ощущения, уделяя внимание разновидности, характеру боли, месту её возникновения, количеству потерянной крови и тому, что, возможно, облегчит диагностику повреждений. Хотя выдерживать волны боли без движения стало сложнее, острее чувствовалась какая-то внутренняя неправильность, словно что-то находилось не на своём месте. Видимо, всё же перелом. Ночное небо, которое он мог видеть в своём положении, сейчас его совершенно не могло отвлечь от этого ощущения. Немного беспокоили последствия полученных ранений: вроде бы даже для руки всё не столь критично, она должна восстановиться, даже не потеряв способности к движению, но всё же… Хотя говорить об этом Руквуд не собирался: лишняя трата времени и лишь отвлекающие слова. Как он считал, Шантэль и без его напоминаний сделает всё возможное в этой ситуации, а дальше можно было рассчитывать только на её профессионализм.

Опустившись на диван, Августус тихо выдохнул, ощущая, как спадают обездвиживающие чары, и впервые после долгого времени позволяя мышцам расслабиться, без необходимости больше держать тело, потерявшее много крови, в относительно вертикальном состоянии. Одновременно он увидел, как Шантэль избавилась от мешающей мантии, наконец добираясь до повреждённого плеча. В места, подобные тому, где ему сегодня пришлось побывать, он никогда не надевал примечательные, и дорогие облачения, выбирая одежду из качественной ткани, но ничем не выделяющуюся среди остальных – под стать оборотному образу мага среднего достатка, так что о том, чтобы открыть доступ к ране другим способом он даже не задумывался. Да и кровь успела частью своей засохнуть, образовав корку, соединившую мантию и кожу. Руквуд сомневался, что сможет вдобавок ко всему вытерпеть ещё и ту боль, которая возникнет при попытке более гуманно для одежды освободить от неё руку.
Более всего его беспокоил именно тот порез и, видя поднятую палочку, Августус задержал дыхание, дожидаясь, пока тот постепенно уменьшится. Конечно, было неприятно ощущать как кожа начинает стягиваться и заживляться много быстрее своего естественного процесса, но медицина, как он уже понял, в первую очередь направлена на выздоровление, а не на приятные ощущения. Разжав ладонь правой руки, почти целой, если не считать пары мелких царапин и синяков от разлетевшихся камней взорванной мостовой, непроизвольно сжатую, когда Яксли начала лечение, Руквуд сосредоточился, вспоминая и выделяя самые важные, по его мнению, факты:
- Из наиболее значимого – Recido на левое плечо, потом к нему, по-моему, добавилось Lasum Bonus, потому что на некоторое время левую сторону тела я перестал ощущать. Сейчас не чувствую только руку от локтя и ниже, примерно там же образуется пульсирующая боль, проявляющаяся примерно раз в полминуты вне зависимости от того, двигается конечность или нет. – Августус сдавленно зашипел, прикрывая глаза, когда начали сращиваться рёбра, но уже через несколько секунд, пару раз поверхностно вздохнув, упорно продолжил, стараясь сохранять размеренный темп речи:
- Дальше рёбра: в целом почти не ощущаются повреждёнными, я бы даже не заметил, если бы они не отзывались резким уколом, если глубоко вздохнуть. Бомбарда ударила по мостовой рядом, но на меня довольно ощутимо полетели камни, отшвырнув к стене. Режущее было применено во в одно время с этим, собственно, поэтому у него такой рваный нижний край. Они и были последними… Только чуть позже рядом с левым плечом пролетел Semperiusonus. Не знаю, мог ли он вступить во взаимодействие с режущим, даже не попав, если учитывать, что в той области пространства создаётся значительное напряжение из-за большого количества магии, а действие Recido едва закончилось…
Латынь приносила знакомые ощущения, словно он в процессе очередного эксперимента записывает все действия, анализируя их и их влияние. Руквуд начал привычно для себя рассуждать, говоря то, что, по его мнению, помогло бы Шантэль лучше и быстрее понять характер повреждений, выводя из этого план дальнейшего лечения, но в то же самое время он мысленно возвращался к бою, теперь ощущая определённую отдачу: ещё никогда он не оказывался в настолько плачевном состоянии. В определённом смысле ему было всё же страшно. Во время сражения не было времени, чтобы это прочувствовать, но сейчас мысль о том, что всё могло обернуться ещё хуже, была пугающей. Хотя он старался не показывать этого: всё же забота колдомедика – это физические повреждения, с остальным он мог разобраться самостоятельно, нужно лишь время, чтобы всё спокойно обдумать и сделать выводы. А пока можно было уделить внимание будущему…
Например тому, что придётся подробно отчитываться в ставке. И, наверняка, в тот момент за главного там будет Долохов. Августус уже словно наяву слышал его слова после пересказа случившегося: «Докатились! Теперь с вами к информаторам ещё и боевые отряды отправлять? Справляйтесь сами, cherty dranye!» И хотя он, как всегда, не поймёт смысл последнего странного выражения, пытаться выяснять он перестал ещё после первого раза, когда всё же докопался до правды по поводу другого. Руквуд буквально слышал грохот захлопнутой Антонином в порыве ярости двери… Или же это было лишь последствие большой кровопотери, а так же того, что сознание, больше не удерживаемое в реальности необходимостью постоянно быть в напряжении, постепенно поглощалось туманом.

Lasum Bonus - заклинание, ломающее кость.
Recido - контактное режущее заклинание
Semperiusonus - вылетает молния, которая наносит телесные повреждения.

Уверенный и сильный голос вытягивал из тумана лишних размышлений, заставляя Августуса вновь сосредоточиться. Действительно, ему повезло, хотя он бы предпочёл, чтобы больше не приходилось полагаться на такие шаткие понятия. Чётко разработанный план и окружающее, соответствующее этому плану – такими были его стремления. Хотя, конечно, не всегда это возможно, да и в этот раз он не смог бы избежать битвы, даже если бы предполагал её возможность: подозрения – не повод для того, чтобы не исполнить задание.
Не то чтобы он боялся боли, скорее, не так уж часто её испытывал, раньше выходя из битв с несколькими лёгкими царапинами или оглушённым, если это был тренировочный поединок с кем-то по-настоящему владеющим искусством дуэлей, так что на следующие слова Шантэль он едва заметно улыбнулся, отвечая:
- Хорошо. У вас потрясающие ковры, но ими приятнее любоваться с высоты своего роста.
Действительно, в том переулке, где велось сражение, он оставил много своей крови. Чистой крови, отчасти из-за которой и происходила эта война. Впрочем, чужой пролилось тоже немало, хотя и большинство его атак оставляли ожоги, а не порезы. И лучше было не думать, что там, на мостовой, его кровь могла смешаться с этой, осквернённой маглами. Пусть это и никак не повлияет на него, а сама мысль была больше похожа на помешательство, пусть он и сам понимал это… Наверное, Руквуд просто не хотел делать никаких исключений.
Услышав распоряжения, он напрягся, слегка привставая: определённо, оставаться здесь изначально Августус не предполагал, видимо, просто недооценив своё состояние. Но в последний момент подавил желание после всех необходимых процедур отправиться домой, так как здесь он всё же являлся незваным гостем. Аргументом стало понимание того, что кодломедик, как бы это странно не звучало, порой лучше может чувствовать, в чём на самом деле нуждается больной. Да и дальнейшее утверждение заставило его тут же начать мыслить, рассматривая алиби со всех сторон: с сыном леди Шантэль он был достаточно хорошо знаком, чему способствовала не только учёба на одном факультете с разницей всего в несколько лет, так что повод остаться в Яксли-Холле был весомым. Наконец вспомнив о том, что не исключена вероятность ухудшения его состояния, Руквуд окончательно успокоился, медленно, следуя совету не совершать резких движений, вставая с дивана. Постепенно пульсация в руке затихала, а дышать можно было естественнее, не контролируя каждый вдох, чтобы ненароком не потревожить рёбра, оставался только тяжёлый, устойчивый запах крови и слабость, но приходилось лишь терпеть и ждать.
- Пусть будет так, я останусь, если вы считаете это нужным. Конечно, старался не дать отследить свои перемещения, но объяснение может пригодиться.

Последовав за домовиком, он сначала чуть касался ладонью стены коридора, но потом убрал руку, так как место было незнакомым, а защита и ловушки в таких поместьях могли располагаться где угодно. К тому же он бы не был собой, если бы не требовал от себя полного самоконтроля даже сейчас.
Избавляясь от крови на руке, Августус слегка провёл пальцами по плечу там, где раньше был глубокий порез, от которого сейчас сохранилось разве что воспоминание. И это по-настоящему удивляло: он видел ещё слишком мало подобных случаев, большинство из них было только впереди. Наконец, одеваясь, Руквуд заглянул в зеркало, отмечая свою неестественную даже для аристократа бледность, но уже пора было поспешить: он вернулся как раз, когда, судя по всему, основная часть работы была закончена. Выждав для верности ещё несколько секунд, Августус произнёс:
- Могу я одолжить у вас сову? Конечно же, когда можно будет ненадолго прервать лечение: думаю, лучше предупредить, что сегодня меня не стоит ждать дома.