Август в Лондоне всегда немного похож на октябрь. Магглы на улицах уже кутаются в кожаные куртки и легкие шарфы, волшебники в Косом переулке перемещаются от таверны до таверны, грея руки о грог и души - об огневиски. Последние солнечные лучи уже не так греют, как всего месяц назад, лишь слабо золотя макушки собирающихся в школу первоклашек.
     Сириус выбрался из своего мрачного жилища, чтобы подыскать Гарри новую игрушку. Малыш праздновал свой первый месяц, а, значит, в доме Поттеров обещался грандиозный ужин с вручением ползунков, дребезжащих погремушек и защитных амулетов, которые можно было бы развесить вокруг кроватки. Побродив по маггловским магазинам, Бродяга выбрал будущему крестнику пару милых вещиц и заскочил на обратном пути во "Флориш и Блоттс", чтобы обзавестись свежим номером "Плейвизард". Он пролистывал выпуск, разглядывая колдографии прехорошеньких волшебниц, когда колокольчик на двери магазина звякнул и парень поднял голову. Увиденное в буквальном смысле заставило Блэка попятиться и спрятаться за одной из книжных полок, где он занял наблюдательную позицию.
     Эту копну густых темных волос он узнал бы из тысячи, потому что не только помнил ее вид, но и запах, даже ощущение, с которыми черные водопады лились сквозь его грубые пальцы. Игнатия направилась к стойке с популярной литературой и даже находясь в нескольких метрах от нее, Сириус слышал шлейф ее сладких духов.
     Сколько он не видел ее? Год? Два? Кажется, что целую вечность. С каждым прожитым годом кажется, что время стало бежать быстрее, однако, кода тебе всего двадцать, оно еще измеряется годами, а не десятилетиями. И сейчас Блэк был уверен, будто перед ним предстало видение из его прошлой жизни, слабый отголосок беззаботного времени, когда он ощущал себя счастливым.
     Украдкой подглядывая за Робинс, Сириус не заметил, как сунул в задний карман брюк журнал, чтобы только спрятать его из виду, и уперся ладонями в книжную полку, наблюдая прямо из-за корешков учеников по астрономии. Игнатия, как ни странно, очень сильно изменилась за этот короткий срок. Из ее движений ушла та присущая ей детская неловкость, черты лица стали более острыми, волосы были уложены по последней моде. Солнце, пробивающееся сквозь открытое окно, мягко играло бликами в темных глазах, которые она поднимала, когда интересовалась у консультантов о стоимости очередного романа. Блэк сглотнул ком в горле, понимая, что его бывшая невеста за эти пару лет стала только красивее и, вероятнее всего, счастливее.
     У него были большие планы. На последнем курсе они с Игнатией были увлечены планированием их будущей свадьбы, которая должна была состояться сразу, как хаффлпаффка закончит школу. Блэк не видел смысла ждать, да и правила приличия не позволяли ему требовать от девушки интима до свадьбы, а потому торжество ему хотелось провести как можно быстрее. Он был полностью счастлив, влюблен и единственным, чего ему действительно хотелось, была сама Игнатия. Однако, пока мы видим человека каждый день, имея возможность прикоснуться к нему в любую минуту, поддерживать подобные планы легко и приятно. Так получилось, что после окончания Хогвартса Сириуса захватили совершенно иные заботы. Сидеть на шее у Поттеров он больше не хотел, поэтому ему требовалось найти работу, новый дом и какой-то смысл в жизни, помимо девушки, которая все еще оставалась в замке на целый год.
     Первые пару месяцев поддерживать отношения на расстоянии было легко: они каждый день связывались по волшебному зеркалу, писали друг другу проникновенные письма и все еще чаяли надежду на летнюю свадьбу. Со временем работа полностью поглотила Бродягу, и тот стал все чаще возвращаться домой за полночь, нервозный и уставший. Выходить на связь оказалось все сложнее, и получалось все реже, письма все чаще стали содержать жалобы на начальников, нежели признания в теплых чувствах. Наконец, последним шагом перед рождественскими каникулами, которые влюбленные планировали провести вместе, стал корпоратив в Министерстве, где Сириус так надрался огневиски, что соблазнился на чью-то секретаршу. Пристыженный и полный ненависти к себе, он сознался Игнатии в своем проступке, надеясь на ее понимание, но девушка не смогла простить ему измены. Прощальный поцелуй на платформе 9 и 3/4 и впрямь оказался последним.
     Сейчас все это казалось таким далеким и нереальным, что Сириус невольно дивился собственной глупости и юношеской беспечности. Не то, чтобы он сильно поумнел за это время, но определенной житейской мудрости набраться ему все же удалось. Наблюдая за своей первой любовью, Блэк ненавидел себя и испытывал отчаянное желание вынырнуть из-за полок и броситься той в ноги с извинениями. Не для того, чтобы попытаться вернуть ее, но хотя бы для того, чтобы она не держала на него зла.
     Дрожащими руками Сириус достал из кармана перо и журнал и, вырвав из него половину страницы, неровным почерком нацарапал:

     На негнущихся ногах волшебник быстро добежал до кассы, сунув туда пару сиклей и, чтобы Игнатия не заметила его, быстро проскользнул мимо нее, не забыв оставить в кармане ее мантии свою корявую записку. Шум мотора мотоцикла раздался за окном спустя всего пару минут, унося бывшего гриффиндорца, внезапно растерявшего всю свою храбрость.

     Таверна находилась прямо под его съемной квартирой в Косом Переулке. Выбор места был обусловлен не ленью Блэка, но его слабой надеждой, что при любом раскладе до его убежище подать рукой. Он хотел поговорить с девушкой с глазу на глаз, без лишних свидетелей, но звать ее прямиком к себе домой было бы оскорбительно. В случае же, если все пойдет не так, он мог бы быстро ретироваться, чтобы напиться прямо в собственном доме, не вылавливая себя потом из какой-нибудь сточной канавы на окраине города. К тому же в таверне подавали довольно неплохую еду, а эль и вино там и вовсе были в избытке.
     Молодой мужчина спустился, когда еще не было семи. Он заказал себе стакан огневиски для храбрости и нервно мял край салфетки, ожидая, утолит ли его просьбу бывшая хаффлпаффка. Она имела полное право выбросить его записку в первую же урну, имела полное право выбросить и его из своей жизни уже навсегда. Он обошелся с ней отвратительно и заслуживал этого, однако надежда, все еще жившая в его сердце, не давала Блэку отчаяться. Все, что ему было нужно - извинения. Ну и немного новостей о том, чем живет теперь та, которая могла бы уже давно числиться его законной супругой.
     Дверь со скрипом отворилась, впуская в помещение теплый августовский ветер и молодую девушку, распространявшую за собой тот самый знакомый шлейф. Тяжело вздохнув, Сириус поднял глаза от салфетки и перевел взгляд на Игнатию.
     - Привет, - хриплый голос не слушался, перейдя почти в шепот. Прочистив горло, парень посмотрел на девушку уже решительнее и вскочил с места, отодвигая для нее стул, - рад, что ты пришла. Давно не виделись, да, Робинс?
     Бывший гриффиндорец задорно хмыкнул, стараясь сразу задать разговору непринужденный дружеский тон. Голос его, впрочем, все еще выдавал волнение и бесконечную благодарность Игнатии за ее благосклонность.

If you're the one, to run, to run...
I'll be the one, the one, you run to.*
     - Ты очень изменилась за это время, - совершенно некстати заметил Блэк. Еще бы. Игнатия как раз находилась в том возрасте, когда внешние изменения особенно заметны, когда не только оттачиваются черты лица, но и формируется стиль, умение держать себя. В конце-концов, она даже краситься стала - взять бы ту помаду цвета запеченной крови, которая покрывала лепестки ее юных губ. В этой странной, мрачной красоте заключалась вся Игнатия, которая ассоциировалась у Сириуса с мрачным готическим собором, настолько искусно выполненным, поражающим своими формами и витражами, но все же внушающим благоговейный страх. Он лишь молча и восхищенно смотрел на девушку, затаив дыхание, и боялся произнести хоть слово, понимая, что каждое может стать последним.
     Робинс задает вполне определенный вопрос и парень отводит взгляд, раздумывая над ответом. И правда, зачем он позвал ее на эту странную встречу? Что руководило им, когда он дрожащими руками выдирал ту страницу из книги и надеялся на то, что она согласится? Когда он представлял себе их встречу, все проходило легко и весело, без лишних натяжек и задержек. В его фантазиях воздух не густел до того состояния, что его можно было черпать ложкой. В его фантазиях глаза Игнатии не были столь холодны и пронзительны, а, как раньше, светились теплотой и лаской. В его фантазиях они рассказывали друг другу о том, как круто изменилась их жизнь, какими они были детьми, дурными и ничего не понимающими во влюбленностях. Он и сам вплоть до этого дня был уверен, что все, что было тогда и впрямь осталось в прошлом. Игнатия Робинс в его памяти оставалась прекрасной и уникальной девчонкой, которая позволила ему испытать то светлое чувство первой любви, но теперь он стал прагматичнее, жестче и реалистичнее, и искренне смотрел на свое школьное поведение свысока. "Это было прекрасно, но это прошло".
     Однако, как легко строить предположения, когда не смотришь человеку в глаза. Ты можешь искренне поверить в то, что вытравил его из своих мыслей, сердца, оставив лишь легким флером воспоминаний, бледным призраком прошлой жизни. Но едва ее темные глаза оказались напротив, заманивая в себя, будто в две огромных Черных Дыры, Блэк неуверенно схватился за край стола, почувствовав, что тонет. Кости грудной клетки ломались под сильным напором, взор мутнел от неожиданных мыслей. Память - удивительная вещь. Тебе кажется, что ты выкидываешь что-то в мусор, а на самом деле лишь складываешь в нижний ящик стола. И, едва ты неаккуратно дернешь ногой, он тут же откроется и все, что ты так стремился забыть, хлынет на тебя ледяной волной и собьет с ног. Словно и не было тех лет, что он провел вдали от нее. Щурясь и кусая губы, парень осушил свой стакан и поднял вверх два пальца, прося официантку принести еще.
     - Да нет... не особо, - замявшись произносит Сириус, отзываясь на сдержанный вопрос Игнатии. Судя по тому холоду, который исходил от нее, она все еще держала на него какие-то обиды прошлого. Возможно, женская психика была устроена иначе. Возможно, она не смогла забыть те плохие моменты, благодаря которым им пришлось разойтись. Хотя, если брать в расчет их расставание, то это как раз Блэк должен был пасть жертвой, ведь это он, пристыженный, словно щенок, приполз к ней на коленях с правдой и извинениями, а она швырнула их ему в лицо, не дав шанса оправдаться. Он любил ее, тосковал по ней, она была для него единственным утешением в бесконечной череде рабочих моментов. Один проступок не мог лишить его всего этого, и Блэк чувствовал горькую обиду, отверженность, будто он и не нужен был ей вовсе, раз она так легко бросила его и с тех пор даже не сделала шага к примирению. Нахлынувшая на него обида придала бывшему гриффиндорцу сил и храбрости, и тот вальяжнее развалился на стуле, принимая из рук официантки стакан с огневиски и смакуя его.
     - Просто вот увидел тебя и решил поболтать, узнать, что нового, как жизнь и все такое, - его голос лишился дрожи и нервозности, как и руки, которые еще недавно сковывал тремор. Блэк с вызовом посмотрел в открытое лицо Игнатии, улыбнувшись ей уголком рта. Такая ситуация для него была в новинку и он, конечно, слышал о том, как обычно "бывшие" стремятся выглядеть лучше перед упущенной любовью, но никогда бы не подумал, что данное желание настигнет его. Поправив ворот своей мантии, свободной рукой Сириус зачесал волосы назад и облокотился на стол, приблизившись к девушке, словно собирался поведать ей какую-то тайну.
     - Да брось, Робинс, столько воды утекло... - заговорческим тоном произнес Блэк, глядя на сдержанный вид девушки напротив. Она все еще тщательно строила из себя подобие Венеры, заточенной в камень, и не допускала на своем лице и тени улыбки. Тогда как он, Бродяга, с трудом сдержал ее, пока та входила в дверь этой уютной таверны. Поиграв бровями он, кажется, развеселился и еще ниже склонился над столом, - думаю, пришло время нам обоим признать, что мы были неправы, принести свои извинения и стать хорошими друзьями. Ты для меня всегда была очень близким человеком.
     Понимая, что немного разоткровенничался, Сириус мигом выпрямился и сделал пару добрых глотков обжигающего напитка. Горло резануло от неожиданного огня и он чуть слышно закашлялся, достоинства, впрочем, не растеряв.

*Three Days Grace – The Real You