Утро субботы начинается хорошо, если в этот день планируется легальный выход в Хогсмид и можно посидеть в пабе с лучшей подругой, выпить вкуснейшего сливочного пива от  кудесницы мадам Розмерты и обсудить все – от новых причуд Слагхорна до политических событий. Именно в виду этих событий, Блэк напялил вещи из серии «как довести до обморока почтенную мадам Вальбургу» (читайте: косуху с заклепками, ярко-красную футболку с черепом, дранные джинсы и залихватские ботинки из драконьей кожи), а затем послал записку милашке МакКиннон, чтобы приходила к двум часам к магазину мелочей для квиддича.
    Позже господа Мародеры в полном составе сходили на завтрак и выбрались из погруженного в тихую меланхоличную радость, достойную быть запечатленной в лиричной балладе от «Pink Floyd». Дорога была типичной для этой мужской компании: дерзкие подъебы в адрес друг друга, несколько перепалок с лохами из Слизерина, грубые обсуждения мимо проходящих девчонок и прочие прелести. Их дружба росла и расцветала большими красными цветами, доводя до бешенства их врагов и приводя в безмолвное одобрение со стороны приятелей. Да, пусть судьба разведет их и пусть выпуск уже не за горами, но думать об этом не стоит, ибо тогда жизнь станет скучна и уныла, как стремительно раздевающиеся деревья под грузом дождевой воды. А пока все хорошо. Пока Блэк чувствует себя прекрасно в обществе меланхоличного Люпина, купившего пару новых перьев, мерзнущего Петтигрю и как обычно влюбленного Поттера, который старательно делает вид, что очередной отказ в свидании его никоим образом не волнует.
   Когда часы на главной площади селения пробили два часа дня, Сириус поспешил оставить друзей в магазине «Все для квиддича», выйти на улицу и поискать взглядом Марлин. Долго ждать не пришлось, ибо эта гриффиндорка – на редкость крутая девчонка, которая редко заставляет ждать появления своей светлейшей особы. Завидев привлекательную веснушчатую блондиночку, Бродяга двинулся к ней.
- Привет, МакКиннон! Рад тебя видеть! – юноша с улыбкой приветственно приобнял девушку. Ему нравилась Марлс своим умением быть деликатной и понимающей подругой, которая никогда не будет ебать тебе мозг по мелочам. Да, иногда он удостаивался нотации, но в таких случаях гриффиндорка была абсолютно права, и с ворчанием Блэк все же принимал во внимание её советы. – Думаю, пойдем в «Три метлы», ибо я порядочно замерз, пока мы с парнями закупались шмотками и шатались по Хогсмиду.
   Дождавшись согласия, Бродяга галантно взял у Марлин небольшую сумку с каким-то купленным хламом и они двинули в самый популярный паб деревни.

- К сожалению, да – остались, поэтому нам пора сбегать, если ты не хочешь быть съеденной вон той компанией рейвенкловок, застывшей через дорогу, – заговорщицки произнес Сириус, бесцеремонно указав на компанию девчонок, выглядевших, как помесь дорогих швейцарских кукол и игуан, которые имеют обыкновения сначала кусать свою жертву, а потом долго и муторно ходить за ней в ожидании, когда же бедняга сдохнет.  Как бы в насмешку над всем происходящим, он пафосно откинул челку со лба и показал лазурно-бронзовым охотницам большой палец и увлек МакКиннон за собой.
    Он был уверен, что уже к вечеру они наплетут много сплетен и вернувшись с прогулки с подругой, услышит о том, что сначала они курили тентакулу на мусорном баке за баром «Три метлы», потом они трахались на глазах у целого стадиона, а апофеозом этого всего стало поливание прохожих огневиски из окон на втором этаже трактира «Кабанья голова». Откуда рождались такие небылицы о его жизни Бродяга не знал, но был уверен, что из всех девчонок, которые их распускают, получатся отличные журналистки для такой желтой прессы, как «Ведьмин досуг» или ещё какой-то дряни, которую читают третьекурсницы Хаффлпаффа.
- Мм, сюрприз? Это интересно! – широко улыбнулся Блэк и, обняв гриффиндорку за плечи, повел в самый популярный паб деревни. – На сегодня я решил, что хватит с меня квиддича, страданий по Эванс и прочего дерьма. Вот ты мне скажи: чего твоя рыжая подружка строит из себя недотрогу и не может просто один раз согласиться на свидание с моим другом? Он ведь ничего плохого ей не сделает! Мерлин, да я даже не уверен, что Джим потерял невинность! – разразился непониманием Бродяга, когда они уже подходили к «Три метлы». Заслышав последнюю фразу, несколько девушек, стоявших у двери заведения, хихикнули. – Если попробуете распустить сплетни – я скормлю вас Кракену! У-у-у!
    Сириус позволил Марлин увести себя в паб от греха подальше. Его уже порядком достало, что ни один шаг он не мог сделать без того, чтобы за ним наблюдали. Временами юноша чувствовал себя каким-нибудь поп-звездуном, за которым гоняются толпы очумевших созданий, желающие ему если не отдаться, то сходить на свидание в филиал Ада под названием «Кафе мадам Паддифут». Это убивало не меньше, чем Сохатого отказы Лили. Отвратительное ощущение, наполняющее мерзостью и отвращением к собственному Я. Гриффиндорцу не нравилось расстраивать девушек, но не делать этого не получалось. Единственной, кто мог бы выдержать его тяжелый характер, была Марлин МакКиннон, которой он только что помог сесть за самый дальний столик, где их никто не беспокоил бы.

– Девчонки… как с вами сложно, – с пафосной грустью выдохнул Сириус, заметив краем глаза мадам Розмерту, направляющуюся прямиком к ним. Великолепные золотистые кудри и внушительная грудь, покрытая белой льняной блузой, всегда возбуждали в нём интерес, как и в большинстве студентов, так что зависающих в «Три метлы». Он бы сейчас даже пофлиртовал с сией красоткой, но это было бы крайне не этично по отношению к Марлин, а эту девушку он уважал, как ни крути, поэтому вернулся через мгновение в разговор с лучшей подругой:  – Я бы понял, если бы Эванс отказывала мне. Я, конечно, красавчик, но я бы изменял и ей, ибо такая моя кобелиная природа, – Блэк усмехнулся со смесью самодовольства и некого оттенка почти романтической грусти, ибо, в сущности, проклинал свою непостоянную натуру, доставшуюся от отца. – Но Джеймс тягается за одной девушкой уже несколько лет, не смотрит в сторону его личного фан-клуба и бьет морды каждому, кто посмеет назвать его рыжую заучку грязнокровкой. Что ещё надо?! Что?!
    Бродяга сокрушено всплеснул руками и откинулся на спинку стула, запрокинув лохматую голову назад. Как удивительно всё складывалось: они с Сохатым были равными по харизме, популярности, мудачеству по отношению к нытикам и лохам, но с девчонками им явно не везло. Джеймса часто окружали влюбленные в него фанатки и просили рассказать о квиддиче, но он всё равно поглядывал в сторону Эванс, которая всегда демонстративно утыкалась в учебники или разговоры с МакКиннон и МакДональд. Сириус же не пропускал почти ни одной юбки, считая своим долгом уделить внимание почти каждой милашке Хогвартса, но не мог сказать, что влюблен хоть в одну из них. Если вдаваться в глубины психоанализа, то корни непостоянства Блэка лежали не только в генах отца, но и в жестоком отношении со стороны матери. Поэтому все насмешки, девичьи истерики и его измены были своеобразной мести мадам Вальбурге через других. Это было дикое подсознательное желание разрушать и измываться, которое раздирало изнутри, не давая спокойно жить, но и уйти навсегда не желало. Сириус тяжело вздохнул и вновь предпочел нацепить маску неунывающего засранца.
– М-м-м, сюрприз, – его глаза сверкнули интересом. Подарки он любил и относился к ним, как мальчишка к игрушечной железной дороге, которую ему наконец-то подарили, то есть с бесконечным восторгом и ажиотажем. – Хм-м… – улыбнулся Сириус, обнаружив ремень из самой настоящей кожи. Затем почти демонстративно встал, вытащил старый потрепанный ремень и вдел новый. Покрутился, повертелся. – Мне идет? – насмешливо поинтересовался гриффиндорец, вскинув бровь. – Да-да, конечно, же мне идет, – сам же ответил парень и вернулся на своё место.
     Иногда его просто несло, и он не мог сказать себе стоп в процессе самолюбования. Баловень судьбы, капризный и чрезмерно преувеличивающий всё подросток. Признания он добивался сам и сам же пытался всем внушить ложь о своей «тру-блэковской» натуре, но понимал: и сидящая напротив блондинка, и его лучшие друзья, и любимая кузина видели его насквозь.